Москва 25 сент. 1923 г.
Как светло сегодня, как радостно кругом. Воздух так свеж, яркое, хотя и осеннее солнце так весело сверкает между разноцветными листьями берез и целыми снопами врывается в мою комнату. На моем окне нежная хризантема покачивается на грациозном стебле от малейшего дуновения ветерка. Это мой единственный друг, разделяющий со мной мое одиночество, это моя маленькая радость. Столько светлого, хорошего унесшегося куда-то вдаль, вспоминается мне, когда я гляжу на нее. Где же, где все это дивное прошлое? Безвозвратно умчалось оно, оставив только след в моей истомленной душе, и на окне моем – эту чудную белую хризантему. Сегодня за ночь развернулся еще один цветок, и вот теперь, когда я смотрю на него и любуюсь им, мне становится легче и отраднее. Мне думается, быть может и я не совсем еще засох, может быть я имею право порадоваться, может быть, хотя и осень на дворе, но я все же могу еще переживать вместе с этим цветочком и свою весну, свою молодость. Ведь бывает же другой пасмурный осенний день лучше знойного лета. Да это бывает, когда душа согрета чем-то большим, чем солнце. И мне становится сразу как-то хорошо. Ведь я только что собирался жаловаться сам себе на то, как мне плохо, а когда грусть рассеялась, я вновь ожил и ободрился.
Пусть осыпаются желтые листья, пусть стаи птиц улетают на юг, но еще не увяли милые картины в моей душе, не поблекли краски дорогого образа, не покинули меня сладкие грезы и воспоминания былого. Но почему же былого? Разве и теперь я не живу еще этими светлыми чувствами? Разве не работаю я, согретый ласковыми лучами осеннего солнца и освеженный дыханием незримого ветерка? Да, я стал снова бодрым, свежим и сильным, я могу жить и давать жизнь другим, ибо моей души коснулось Великое, Неизведанное и наполнило мою душу жизнью. Нет, не жизнью, жизнь была, ибо со мною всегда был Бог, – моя жизнь, но это как бы придало росту моей душе, расширило, углубило, украсило и осчастливило ее.