У порога прославления Девы…
Посвящаю Ю. Градовскому.
Молодой человек с молодою душою
Равномерно вертел рукоятку кино…
Замирала толпа пред картиной большою,
Фильм теснился в сознанье, лился, как вино.
На экране любили, страдали, смеялись,
Зажигая и зрителей тем же огнем.
В аппарате ритмично колеса вращались,
И механик следил за сгоревшим углем.
Дни за днями мелькали, сменяясь, как кадры,
Глаз привык видеть фильм и наполненный зал;
Мир чудесного, словно турчанка из чадры,
Раскрывался пред взором и вновь исчезал.
Но однажды, следя за движеньем картины,
Поражен был механик мелькнувшим лицом:
Из далекой ли Греции, или Палестины,
С тонким профилем, белым, высоким челом.
Стройный стан наклонялся красиво и гибко,
Нежной грустью дышал выгиб правильных уст,
Но в божественном взоре светилась улыбка
И каштановый волос был пышен и густ.
И не помнит механик, как кончил программу,
Как в затихнувшей зале он выключил свет,
Он отчетливо видел лишь черную раму,
И сверкавший божественным взором портрет.
Ночь… давно все заснуло. Шумят лишь вокзалы,
Да извозчик шажком проплетется. Темно.
Только крадется ощупью в сумраке залы
В неназначенный час посетитель кино.
Вот дрожащей рукой открывает он будку,
Вспыхнул свет и, в тенях заиграла стена,
И, охваченный чувством, не веря рассудку,
Целовал нежный юноша край полотна…
Жизнь теперь не могла оставаться рутиной,
Вот он выкрал из фильмы любимый портрет,
И ночами простаивал перед картиной,
Посылая своей незнакомке привет.
Поклоняясь мечте, полюбил ее жарко,
Принося ей цветы и кладя к полотну…