Я помню день один… Давно уж это было,
И многие штрихи исчезли навсегда.
Но, верно, этот день и ты не позабыла,
Но, верно, этот день ты вспомнишь иногда.
Из старого полуразрушенного дома
Поспешно вышла ты и встретилась со мной.
И взор горел немым укором и мольбой.
Кому могла ты тот укор безмолвный,
Кого в твоей судьбе могла ты обвинить.
Светился верой взор, тоски и горя полный,
Способный не роптать, но лишь страдать, любить.
Холодную как лед ты подала мне руку,
Я обнял… своей, горевшею рукой,
И сразу понял все, с двух слов, всю скорбь и муку
Испытанную так негаданно тобой.
«Отец»…, лишь прошептать чуть слышно ты сумела,
Но все сказали мне прекрасные глаза.
И. губы закусив, ты вся вдруг побледнела
И крупная из глас скатилася слеза.
«Ах, папа, милый па…», и горько зарыдала,
И руку отняла, успев слегка пожать,
К заплаканным глазам с каймой платок прижала,
Махнула мне рукой и бросилась бежать…
Но всунуть я успел движением мгновенным
Все, чем лишь мог помочь тогда в твоей беде.
И счастлив часом тем святым, благословенным,
Как звездочка, тая любовь к другой звезде…
Г.А.Г.