(Аллегория)
На каменистых склонах диких гор, в убогой хижине жил молодой каменотес. Вокруг его лачуги подымались крутые отроги гранитных скал, высоко уходя в небо своими зубчатыми вершинами, а над этими великанами высилась мрачная громада дикой горы, грозно нависшей над зеленой, смеющейся долиной, по которой рокотала сбегавшая с утесистых склонов река, орошавшая плодоносную равнину, покрытую лугами и кустарниками. Самая вершина горы была увенчана снежной короной, а облака часто задерживались на отрогах утесов и смачивали их своими слезами, оставляя влажный след в глубоких морщинах и складках каменных гигантов. А они высились гордые, неприступные, подставляя свою гранитную грудь бурям и метелям, которые часто бушевали в горах, пригибая столетние кедры к земле и шумя их густыми вершинами.
И молодой каменотес, живший в маленькой лачуге, затерявшейся среди каменных глыб, сам, казалось, готов был соперничать с дикими силами природы и весело громко пел, разбивая огромные камни и спуская их к тем местам, где начинались человеческие жилища. Он обтесывал гранитные обломки, сглаживал из нервности, и часто придавал им красивую форму. Он был силен и смел, и его громкий голос повторяло стоголосое эхо, отдававшееся в глухих ущельях, темневшими зияющими расселинами между громадами могучих скал.
А когда горний ветер поднимался и гудел, грозя разрушить его убогое жилище, он только смеялся и стоял гордый и могучий на вершине утеса, или бежал, раскрыв широко сильные руки, навстречу урагану, который, казалось, который готов был смести все, что попадалось на пути. Иногда он собирал соседних пастухов и говорил им о бурях и грозах, о счастье быть сильным и смелым. И так жил он, среди грозных великанов, сам подобный им в своем могучем величии. Но чего-то недоставало ему. Он сам не знал, о чем иногда тосковала его душа, чего жаждала она среди бурь и гроз в горах.
И однажды, когда он сидел задумчиво у потухших угольев своего костра, а дальние вершины были озарены последними лучами розового заката и тихий ветерок приносил свежее дыхание вечера, — он испытал ощущение чего-то неизведанного. Его хижина наполнилась каким-то чудным светом, и в колеблющихся струйках вечернего воздуха каменотес увидел дивное видение. Светлый ангел в белоснежной одежде, с глубокой ясностью во взоре, склонился над ним и ласково осенил его своим нежным крылом. И тихая радость чистая, как небо, наполнила сердце каменотеса и он взглянул в глаза ангела и необыкновенный мир вошел в его душу, и сложив как на молитву руки, каменотес тихо пустился на колени и прильнул губами к краю одежды небесного гостя…
Уже первые лучи утренней зари проникли в хижину разбудив на своем пути всю природу, а каменотес все еще стоял, склонившись над тем местом, где ему явился чудный вестник мира и любви. Но когда он пришел в себя и ощутил необыкновенную радость в душе, он захотел сказать о своем счастье людям, и он сбежал знакомой тропинкой вниз, туда, где пастухи пасли свои стада на богатых пастбищах. Он стал говорить им о небе, об ангелах, он говорил им о том, как счастливы те, кто сделается достойным видеть ангела, он рассказывал им те сладкие сны, которые видел, беседуя с ангелом сам и звал их всех к этой прекрасной возвышенной жизни. А они слушали его, как очарованные не сходя с мест, забывая о пище и отдыхе, и даже злые собаки и неразумные овцы, как будто понимали его восторженные речи и стояли, как вкопанные, пока он не кончал говорить. И так каждый день он беседовал с ними, и они печалились, когда он уходил от них на свою вершину.
Однажды, когда он по обычаю проповедовал о Божественной любви, а пастухи замерли, слушая его слова, – между камнями, нагроможденными в стороне для обтесывания, мелькнула какая-то тень. Потом из-за гранитной глыбы осторожно показалась отвратительная голова горного духа. Он был зол и ненавидел все доброе и прекрасное. Он был искажен своей злобой, которая выходила из него самого и возвращалась к нему же, ибо ему не на кого было ее вылить. Увидев толпу людей, слушавших каменотесов, он заскрежетал зубами и громко захохотал. И его хохот, страшный и зловещий, разнесло послушное эхо, и, казалось, что где-то обрушилась огромная лавина.
Но вдруг горный дух заметил белокрылого ангела, стоявшего позади каменотеса и охранявшего его. С адской усмешкой приблизился нечистый дух к чудному стражу и стал нашептывать ему что-то на ухо. И светлый лик ангела омрачился, и он с грустью посмотрел на проповедника, ибо завистливый горный дух оклеветал каменотеса, будто бы он обольщал и обманывал людей, и сам смеялся над ангелом и был отъявленным грешником. И люди, заметив смущение своего утешителя, и сами смутились и стали расходиться, качая головами и разводя в недоумении руками. Дьявольский хохот раздался снова в зловещей тишине над горными вершинами, но ангел задумался и взглянул в глаза каменотеса и увидел в них ясную глубину, прозрачную, как воздух, и невинность, и чистоту, и гневно посмотрел на злого духа, и под его пламенным взглядом, как дым рассеялся призрак его, а ангел вдохнул в юного отшельника новую силу, которая называлась самоотверженность и огненная речь снова полилась из уст оправданного труженика, люди вернулись, чтобы слушать его и светлый ангел поднялся неслышно к небу, а внизу рокотала сбегавшая с горных утесов река, рассказывая своим берегам о злобе горного духа и чистом сердце каменотеса и о любви белоснежного ангела.
1923 год.