Когда мы теряем близкого, дорогого нам, любимого человека, мы не думаем спрашивать, что он сделал, это сделают чужие люди, а нам просто хочется ощущать, что он был, для нас всего ощутимее и дороже его образ со всей окружающей его атмосферой, все то, что от него исходило и наполняло нас ощущением гармонии жизни, которую теперь потеряли. Но эту потерю мы сознаем обыкновенно только тогда, когда потеряем то, к чему так безразлично относились раньше. Дорожите, други мои, тем, что каждый из вас имеет для себя, как святыню. Вера ли, привязанность к кому, призвание к делу, способность к доброделанию, – берегите эти сокровища, пока они есть. Жизнь без заветов, без святыни – не жизнь. И из всех многоразличных святых чувств на земле бросается в глаза чистейшая и святейшая любовь к матери. От младенческих пелен и до седой старости люди знают эту святыню, но как часто не дорожат ею. Но насколько она может быть велика. Дорогие мои, только вспомните теперь каждый о своей матери! У кого не наполнятся глаза слезами? Да и вспоминайте чаще их. Как малый ребенок, тянитесь к ней, может быть уже к не живущей на земле. А как любят мать маленькие дети! Только что, два дня назад, под вечер ко мне прибежал человек, умоляя прийти, причастить его болящую жену. В его широко раскрытых глазах, горевшим лихорадочным блеском страха и отчаяния, во всем его напряженном виде можно было угадать глубокую веру в Божью любовь: через несколько минут мы подходили к дому. Узкая дверь, затем темная грязная лестница, ведущая в подвальный этаж, это знакомая в наших местах картина. В сырой, полутемной комнате, в углу, на кровати, покрытой лохмотьями, лежит больная: ободрив, как мог, страдалицу, я облачился и стал молиться. Больная затихла, перестала стонать, видимо вслушивалась в слова святой молитвы. И тут же, рядом со свои отцом, ставшим на колени, крошечное существо, 3-4 лет, девочка, упала на колени и, неловко складывая свои пальчики, кладет поклоны перед потемневшей иконой – молится за мамочку; но вот больная снова застонала. Быстро поднялся ребенок и подбежал к постели. «Мамочка, тебе хуже? – лепечет. «Мамочка, хуже? А ты, мамочка не плачь, я за тебя Богу помолюсь». И снова, прибежавши в угол, молится ребенок, кладет поклоны перед иконой, молится Богу за мамочку…
