Наш храм закрыли… Может быть, сейчас, мы еще не осознаем всей утраты.
Помню, однажды, в голодные годы, ездили мы за мукой. Собрали последние сто рублей, за двести верст поехали и, купив муки, собрались назад к голодной семье. Но украли у нас этот мешок. Сестра горько заплакала, но на меня нашел столбняк. Я как будто окаменел и ничего не понимал. И только, когда уже вернулись домой, и мать, скрепя сердце стала нас утешать, – только тогда я понял весь ужас положения и горю моему не было конца. Я рыдал до потери сознания.
И теперь мы сразу не охватим всей полноты того, что потеряли, но, думаю, когда увижу Вас и приду с Вами туда, где хоть камень останется в память былого, – как иудеи в Иерусалиме у стены плача, – возрыдаем горько, и на весь, весь мир раздадутся наши вопли и жалобы, и я буду петь печальные-печальные гимны.
Но я рад, что Вы у Покрова. Я ведь с детства под Покровом. И духовно родился и воспитался в храме имени Покрова в Туле, – любимый матери храм. И здесь, близ Покрова, и родные мои погребены.
Весь устав был иноческий, близкий к нашему устроению. И мы нередко там получали большое утешение. Монахини Вознесенского монастыря, приготовившиеся сами под Покровом, оказали много добра и нам.
Так – хорошо…